Депутат Госдумы Вячеслав Тетекин рассказал газете «Новый Город» о последних днях жизни югославского президента в день десятой годовщины со дня его смерти.
«Перед отлетом из Москвы я видел Наташу. Она в хорошем состоянии и настроении, просила передать вам большой привет» — таким образом я зашифровал тайное послание от Миры Маркович супругу Слободану Милошевичу, которого мне довелось навестить в гаагской тюрьме в окружении надзирателей спецслужб и множества прослушивающих устройств — дабы я не мог сказать что-то лишнее или передать нечто важное, — вспоминает с грустной улыбкой на лице депутат Государственной Думы Вячеслав Тетекин. — Мира Маркович в тот момент находилась в вынужденной эмиграции. Ее вытолкнули под фальшивым предлогом из Югославии, она жила в Подмосковье. Никто этого не знал, и наша страна не подтверждала эту информацию. Я впервые об этом рассказываю…»
Ровно десять лет назад — 11 марта 2006 года — не стало центральной фигуры в событиях распада Югославии — Слободана Милошевича. О том, какой это был человек, «НГ» рассказывает Вячеслав Тетекин, не единожды лично встречавшийся с первым президентом Сербии и впоследствии — президентом Союзной Республики Югославии.
— В свое время вы были ответственным секретарем Комиссии по оказанию содействия Югославии в преодолении последствий агрессии НАТО, являлись членом Международного комитета в защиту Слободана Милошевича и даже несколько раз посещали этого политика в тюрьме в Гааге. Сегодня десять лет со дня его смерти…
— Я бы уточнил — со дня его убийства, и сомнений в этом у меня нет. Слободан Милошевич был человеком с фантастической силой воли, очень умный, проницательный, стойкий в своих убеждениях, настоящий патриот своей страны. Его хотели согнуть, поставить на колени, и Гаагский трибунал оказался выходом из ситуации. На мой взгляд, это преступное формирование. Гаагский трибунал, который судил тогда Милошевича и который судит по-прежнему сербских патриотов, априори незаконный, вместе с теми приговорами, что там выносятся, вместе с теми миллионами или уже быть может миллиардами долларов, что тратятся на его содержание.
Создавать международные судебные органы можно только на основании многосторонних договоров. В той же Гааге существует Международный уголовный суд, который был создан на основе соглашения 60 государств. Они подписали соответствующее соглашение, обязующее их подчиняться юрисдикции этого органа. В случае с трибуналом по бывшей Югославии — он был создан якобы решением Совета безопасности ООН. Но Совбез по уставу не имеет права создавать судебных органов. То есть Милошевич фактически был не заключенным подсудимым, а заложником. Его схватили, поместили в камеру и держали абсолютно противозаконно. Но Слободан не сломился, а держал в сильнейшем напряжении всех этих «судей». Он очень квалифицированно и грамотно громил все обвинения, которые против него выдвигались. Конечно же, никакого обоснованного обвинительного заключения против него выдвинуть не смогли бы, поэтому его убили.
— Каким образом?
— Врачи, которые посещали Милошевича в тюрьме, объяснили мне, как это примерно случилось. Он вечером в камере разговаривал по телефону со своей женой, в полном порядке и хорошем самочувствии лег спать, а утром его обнаружили бездыханным в постели. Никаких внешних признаков насилия не было. У Слободана имелось хроническое заболевание, характерное для его возраста, и местный тюремный врач – голландец прописывал ему некое сильнодействующе лекарство. По правилам трибунала, он был обязан его принимать. Через какое-то время врач внезапно прекратил курс лечения, что однозначно должно было привести к таким последствиям. Это тонко выполненное политическое убийство.
— Каким вы запомнили Слободана Милошевича?
— В моей памяти он остался как один из сильнейших политиков Европы, который по калибру был выше большинства тех лидеров, что организовали интервенцию НАТО против Югославии. Он устоял, и если бы не предательство тогдашней российской верхушки во главе с Ельциным и Черномырдиным, я думаю, что прежнюю Югославию можно было сохранить. Это было бы дружественное к нам государство на Балканах. А как результат предательства, погиб Слободан Милошевич и ныне мы имеем аморфную конструкцию, когда Сербия с одной стороны большинством голосов простого населения — за традиционные отношения с Россией, а верхушка смотрит и туда, и сюда. Шаткое положение…
— Когда вы общались лично, какими мыслями он делился?
— Как крупный политик, он больше всего обсуждал геостратегические вопросы. Но я до сих пор с гордостью помню, как умудрился передать привет от его жены, спонтанно решив, что она будет зваться Наташей (улыбается со слезами на глазах). Мира Маркович вместе с сыном тогда жила в Подмосковье, ее требовали выдать под смешным предлогом и отдать под суд. Все понимали, что случится, если она попадет в тюремную камеру.
Супруга Милошевича была вынуждена уехать в Россию. Поэтому мне пришлось использовать эзопов язык, передавая привет. Слободан Милошевич сразу понял, о чем идет речь, и широко заулыбался.
А так, в основном, мы говорили о вопросах стратегии. Он был человеком с очень широким настоящим государственным мышлением, с глобальными политическими взглядами. Вспоминаю, что где-то за десять дней до его ареста и депортации в Гаагу я был у него в резиденции в Белграде в составе делегации российского парламента. Мы ужинали, и он сказал, что если бы был на месте российского руководства, с учетом зависимости Запада от газа, позвал бы всех западных лидеров и попросил их скинуться по десять миллиардов долларов. «Мне нужны деньги, а вам нужен газ. Только деньги вперед», — что-то вроде этого. И все мы видим, какая сейчас ситуация с газом. Так что это был человек, который мыслил мощными категориями, и Запад рассматривал его как крайне опасного врага — не просто как побежденного лидера побежденного государства, которого нужно дотоптать — они его боялись. Запад хотел уничтожить его морально, они пытались его дискредитировать, упрятать, заставить замолчать. А когда поняли, что ни один из способов не действует, то уничтожили Милошевича физически. Тем более, что Россия к тому времени очнулась от ельцинско-черномырдинской летаргии, и Слободан получил официальное приглашение прибыть в Москву для лечения. Но под гарантией, что по завершении лечения его вернут в Гаагу. И когда на Западе поняли, что Милошевич может оказаться в России, где его вылечат и еще неизвестно — вернут ли обратно, они пошли на крайние меры. Я вообще считаю, что тогда — а возможно, и сейчас — Гаагский трибунал находился под контролем английских спецслужб. Потому что главный судья на процессе Милошевича был англичанин, главный прокурор — тоже англичанин. Это был чисто натовский трибунал, говорить о том, что он был и есть международный, не приходится.
— Может ли произошедшее с Югославией сегодня чему-то научить? Как эти события воспринимаются сквозь призму времени?
— Первое и самое главное: государство должно иметь возможность обороняться и сопротивляться. Дело в том, что сербы не покорились бы, если бы их не сдало тогдашнее российское руководство. Это, кстати, к вопросу о Сирии. Сейчас, при всем моем критическом отношении к президенту Путину, и я это никогда не скрывал, видны последствия событий в Ливии, Ираке. То, что сейчас наша авиационная бригада находится в Сирии, и мы не позволяем свергнуть дружественное нам законное правительство Башара Асада — это как раз и есть извлечение уроков, в том числе из трагедии с Югославией. Мы не должны были позволить НАТО «раздолбать» и свергнуть дружественное нам правительство. Мы нуждаемся в союзниках, но это не те европейские страны, о которых нам говорят. Наши союзники — они во всем мире. Например, те же самые африканцы. И когда сегодня говорят о международной изоляции России, у меня это вызывает смех. Кто нас пытается изолировать? Кучка (подчеркиваю это слово) стран западной Европы и их прихлебатели — Восточная Европа и США. Кто еще? Латинская Америка с нами, Африка, Азия, Ближний Восток — все с нами! Они радуются, когда мы даем по носу нашим заклятым «друзьям» из Вашингтона, потому что впервые за четверть столетия в мире возникла сила, способная противостоять безудержной экспансии американского империализма. Люди радуются — я это видел. Африканцы, которые не могут по экономическим и политическим причинам выражать свои эмоции активно, в личном разговоре счастливы: «Наконец-то Россия возвращает свое достоинство, свою силу».
То, что делают наши военные и летчики в Сирии, выходит далеко за пределы чисто Ближневосточного конфликта. Это укрепляет дружественное отношение к России и дает народам убеждение в том, что не может одна страна диктовать свои условия, нравы и обычаи остальным государствам мира. Да, мы проиграли в Югославии, нас заставили проиграть. Потому что те, кто был у власти в тот момент, находились под американским контролем. Ельцин и Черномырдин были вынуждены повиноваться тем импульсам, которые получали из Вашингтона. Сегодня, к счастью, ситуация перевернулась.
— Некоторые говорят, что Украину ждет судьба развалившейся Югославии. Что Вы скажете на этот счет?
— Мы были против так называемого сепаратизма, но за Союзную Республику Югославию в том виде, в котором она существовала и, к великому сожалению, развалилась: Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, Черногория — все по отдельности. Вместо мощной Югославии, которая была одним из весомых факторов не просто европейской, но и мировой политики, мы получили кучу раздробленных государств, каждое из которых слабое и ни на что не способное.
В случае с Украиной ситуация иная. Мы должны прекрасно понимать, что Украина в ее нынешнем виде — это порождение Советской власти. Ее никогда не существовало в мире. Традиционная историческая Украина — это, скажем, район Киева, Чернигова. Я не считаю себя экспертом в украинских делах, но Днепропетровская, Харьковская, Луганская, Донецкая, Николаевская, Херсонская области — это традиционно русские регионы. Советским правительством они были присоединены к той давней Киевской губернии, чтобы повысить промышленную мощь Украины — сельскохозяйственной окраины Российской Империи. То есть, Россия добровольно отдала часть своих регионов, чтобы укрепить братский народ.
Так что Украина в нынешней форме — это порождение Ленина и Сталина, и когда жители сегодня свергают их памятники — они теряют свою легитимность, не понимая, что творят. Ленин был мудр, создав эту Украину, а они считают наоборот. Убежден, восточная часть Украины постепенно отойдет. И дело вовсе не в том, что Кремль пытается их затащить обратно в Россию — на мой взгляд, он, наоборот, прилагает максимальные усилия, чтобы этого не допустить. Киев сам буквально выталкивает их в сторону России. Это безумие. Думаю, судьба Украины предрешена — она будет колоться.
* * *
Слободан Милошевич был президентом Сербии (1989-1997 гг.), а с 1997 по 2000 год возглавлял Союзную Республику Югославию. До самой смерти был женат на политике и журналисте Мириане Маркович. Имел сына Марко и дочь Марию. Умер 11 марта 2006 года в Нидерландах.
* * *
Вячеслав Тетекин родился 2 октября 1949 года в Чите. Депутат Госдумы РФ шестого созыва от КПРФ. В 2008-2013 гг. являлся членом Президиума, секретарем ЦК КПРФ.
Доктор исторических наук, автор ряда книг и публикаций в прессе.
С сентября 1999 года — ответственный секретарь Комиссии Госдумы по обобщению информации о преступлениях НАТО против Югославии. Член редколлегии газеты «Советская Россия».
С 2000 по 2003 г. — ответственный секретарь Комиссии по оказанию содействия Югославии в преодолении последствий агрессии НАТО. Член Международного комитета в защиту Слободана Милошевича.
Женат, имеет двоих сыновей.
https://kprf.ru/history/date/152876.html